Бракосочетание науки и мистицизма

Нет ничего удивительного в том, что пациентом психотерапевта не так редко становится индивид, отмеченный всеми внешними признаками успешной социализации. Сколько психических сил тратит современный человек элементарно на то, чтобы выжить в мегаполисе? Информированность же однозначно не способствует душевному здоровью: террористы одолевают, Россия вымирает, нефть убывает… И вообще, рано или поздно погаснет Солнце.

Психоаналитическая практика в том виде, в котором она функционирует в современном обществе, то есть будучи идеологически ангажированной, своей конечной целью имеет что угодно, только не исцеление человеческих душ. Со времен Фрейда психоанализ трансформировался из метода врачевания в социальное орудие борьбы с инакомыслием. Негативное состояние ума есть реакция на существующий порядок вещей, неврозы так или иначе проистекают от социальной неудовлетворенности и потому расцениваются как нечто крайне неприличное. В действительности же, как отмечают психологи-исследователи, полное отсутствие невротических состояний столь же непродуктивно как и окончательное душевное расстройство. Главное – умение балансировать душевные силы. Не желая получить «официальное» свидетельство своим фрустрациям, индивид, не подозревающий о существовании культуры психической саморегуляции, ищет утешение на консультациях у тарологов, рунологов, астрологов и т.д. И, представьте себе, находит.

И это неслучайно. Связь оккультизма и психотерапии однозначна и обусловлена обращением и в том и в другом случае к ресурсам подсознания. Юнг, в частности, изучал астрологическую символику. Можно согласиться, что выводы, к которым приходит Станислав Гроф в результате экспериментов с применением ЛСД-терапии, рискованны. Но эта направленность психологии как позитивной науки на все более и более глубокий выход за пределы Разума (цепочка Фрейд – Юнг – Гроф) как ни странно остается без внимания.

* * *

Такова, по моим не претендующим на общезначимость представлениям, причинно-следственная связь между социальными условиями и стремлением людей, идущих на поводу у своих слабостей, время от времени навестить «госпожу Нату». Стоимость консультации психолога в среднем составляет полторы тысячи рублей. За эти деньги вы узнаете о себе много примечательного. В самом общем смысле, что вы вполне неполноценный индивид и без регулярной психотерапии не проживете. «Госпожа Ната» обойдется дешевле. Хотя в этом я не уверена, поскольку никогда не пользовалась услугами «магистров» черно-белой магии. Тем не менее, читая «Разное» на странице объявлений в журнале «Досуг», обнаружила, на что они способны. Ну, это, ясное дело, из серии «Сниму. Порчу». Спрос порождает предложение: чего только стоит повальный интерес к тому, что в современной культуре означено цивильным словцом паралогия. Сочиняются труды типа «Введение в паралогию, или Психодинамика колдовства» (Хольнов, Шлахтер). Итак, гоголевская Диканька отдыхает. Мы вступаем в эпоху Нового Средневековья.

Отлично. Если вы уже приготовились к тому, что далее последует систематическое изложение теории, согласно которой оккультизм – это, как нам рекомендует его Словарь иностранных слов, изданный в 50-е годы прошлого века в Советском Союзе, совокупность «несовместимых с научным познанием суеверий о “таинственных силах” и “сверхъестественных свойствах природы”», то я вас разочарую, поскольку к суевериям и «госпоже Нате» он не имеет никакого отношения. Это становится совершенно очевидным, если вы правильно оцените, какая пропасть пролегает между монахом Шаолиня и личностью человека, который оказывает «магические» «услуги» от лица выше упомянутой «госпожи». Особого вреда она не причинит, конечно. Ну, не больше, чем вы причиняете его себе сами, пытаясь найти точку опоры не в собственной душе, а где-то вовне с помощью священника, психоаналитика, мага, друга, собутыльника и пр.

Я не хочу сказать, что на определенном уровне морального в частности и психического развития вообще, человек не должен обращаться за помощью к отзывчивым душевным людям, но есть большая вероятность, что, решая таким образом частную проблему, он совершенно не избавляет себя от последующих.

Сам себе чудотворец

А дальше – больше. Суть идеи, которую мне хотелось бы донести до читателей, заключается в том, что в основе так называемых «оккультных практик» нет ничего «магического», «мистического», «паранормального», «колдовского», кроме еще не определенных законов природы, частью которой, естественно, является человек и его психика. То есть при обсуждении данной проблемы (существуют ли чудеса?) акцент следует перенести на изучение человеческой природы, скрытых возможностей человека. Возможностей, раскрытие которых, - это личное дело каждого.

Те культуры, неотъемлемой частью которых является самоуглубление с целью самопознания (культуры индо-буддийого и конфуцианско-даосистского типов), выработали специфическую технологию «производства» «сверхчеловека». На мысль, что за этим не стоит никакой «мистики», наводит именно «технологичность» процесса. Разве нам не известно, что йоги тренируются точно так, как и спортсмены? Конечно, это качественно различные действия, но суть у них одна – усилие, направленное на достижение весьма прагматического результата.

Примитивное понимание сознания в западноевропейской культуре не позволяет определить точку приложения усилий, о которых идет речь, с помощью существующих категорий. Постулируя отсутствие непроницаемого барьера между миром физических и психических явлений, материальным и идеальным, носители подобного мировоззрения убеждены, что, изменяя свои душевные качества, человек воздействует и на свою телесную природу. Возможность экстериоризации представлений являет собой достаточно веский аргумент в пользу подобных умозрений.

Обсуждение вопроса о взаимодействии сознания и материи не имеет непосредственного отношения к предмету нашего разговора. Оно, по сути, есть вся история западноевропейской философии (если ее понимать как бесконечный комментарий к учению Платона об идеях). Казалось бы, к этому ничего уже не прибавишь. Однако представляется уместным привести ряд научно обоснованных фактов, а не отвлеченных спекуляций, которыми, к сожалению, на определенном этапе развития истории и науки были вынуждены оперировать сторонники идеализма. Эти факты свидетельствуют о том, что сознание способно не только косвенно, но и вполне непосредственно воздействовать на материальный мир. Первый из них в медицине получил название эффекта плацебо. Он широко известен и не требует специальных комментариев. В основе восточных единоборств лежит культура подобной психической саморегуляции человека: непобедимость – это в первую очередь психическое состояние, и только потом техника, и уж в последнюю очередь мускульная сила. Из этой же «серии» свидетельство Александры Давид-Неэль, французского востоковеда и знаменитой путешественницы. Замерзая в опасном путешествии через границу Тибета в горах, она воспользовалась известной ей техникой йоги тумо – направленной на «разжигание внутреннего огня». Буддистские монахи, обращаясь к этой технике, достигали невероятных результатов: выходя из ледяного потока горной реки, они были способны своим «внутренним огнем» растопить снег вокруг себя на несколько метров.

Специфически моральная направленность рассматриваемой активности связана с представлением о том, что паранормальные («магические») способности могут открыться только у того, кто не способен использовать их во зло и в эгоистических целях, а гарантом последнего является преодоление самости и тотальный контроль над своей чувственной природой вплоть до сознательных и весьма суровых экспериментов-самоиспытаний. Таким образом тибетские ламы, например, приучают своих учеников не жалеть, не беречь себя, поскольку всякое испытание, всякий кризис понимается как шанс открыть в себе резервы, о которых человек и не подозревает, не получив опыта так называемых «измененных» состояний сознания. Последние бывают связаны с психическим перенапряжением и т.п.

Коротко говоря, оказывается, что нет ничего проще, чем ходить по воде. Правда, для этого нужно обладать масштабом личности, соотносимым с масштабом личности как минимум Иисуса Христа.

Дерзайте!

Научный интерес

«Все, что имеет какое-то отношение к паранормальным явлениям и причастным к ним силам, нужно изучать, как изучают любую науку. В этих явлениях нет ничего чудесного, ничего такого, что могло бы подтвердить старые предрассудки или породить новые. С помощью тренировки психики, осуществляемой разумно и с опорой на научные методы, можно достичь необходимых результатов. Именно поэтому сведения об оккультном воспитании – пусть даже оно проводится эмпирическим путем и основывается на положениях, с которыми мы не всегда можем согласиться, – эти сведения представляют собой практическое документальное свидетельство, которое, безусловно, заслуживает нашего внимания»

– эти слова принадлежат А. Давид-Неэль, посвятившей жизнь исследованию тибетского ламаизма. Нас это высказывание интересует в той мере, в какой оно затрагивает вопрос о пределах и целях научного познания.

Средние века несправедливо обозвали темными, подразумевая, что в те времена люди ничего не знали и знать не хотели. В таком случае именно так можно определить современное состояние западноевропейской культуры: мы не вышли из стадии «средневековья», поскольку искусственно ограничиваем себя в познании. В ХХ веке виднейшие философы-эпистемологи последовательно продемонстрировали ангажированный характер современной науки: общество склонно одобрять и финансировать лишь те исследовательские проекты, которые актуальны здесь и сейчас. А что определяет их актуальность? Экономическая перспектива. Мнение А. Давид-Неэль было высказано еще в начале прошлого века, однако к началу нового тысячелетия мы успели слетать в космос, но не знаем, как возможно, что медитирующие ламы двигают взглядом предметы. Добровольный отказ иногда означает именно несостоятельность. Неужели человечество боится узнать о себе нечто, что подорвет основы его актуального существования?

Тем не менее воз медленно, но верно сдвигается со своего места… Могут ли быть повенчаны небо и ад? У искусства своя логика, и для здравого смысла «Бракосочетание неба и ада» (У. Блейк) – это лишь риторическая фигура. Можем ли мы рассчитывать на то, что наука и мистицизм реально найдут точки пересечения? Мода на всевозможные «бракосочетания» чрезвычайно резво в своем оптимизме скрещивает ранее несопоставимые понятия: так, science art прекрасно себя чувствует в своем особом смысловом поле. Однако в нашем случае речь идет лишь о том, чтобы хотя бы теоретически расширить ту сферу явлений, которые попадают в фокус научного внимания и которые, становясь объектом исследования, требуют опоры именно на научный детерминизм, далекий как от пренебрежительного скептицизма, так и от наивного легковерия.

Ведь получается, что спецслужбы идут впереди Академии…

© Елена Терещенко

21.06.07