Обыденная мистика

Чтоб избежать контакта с этим уродом, я отвернулась к окну.

Дальше, часа три, мы ехали в полном молчании, но где-то под Юхновом попутчик вновь попытался что-то мне втолковать. Учитывая мою готовность забыть о нем в первые же минуты знакомства, решение прислушаться пришло мне в голову просто сверхъестественным образом, по-другому не скажешь. От него дурно пахло, и вид его выражал крайнюю неразвитость, жалкость, забитость. А рваная ноздря… Он вызывал у меня однозначное отвращение.

И тем не менее, пока мы ехали, будто отгородившись друг от друг стеной, я не то чтобы успела обдумать смысл этой, безусловно многообещающей, встречи… Скорее, моя решимость повернуться к нему лицом, была ответом или какой-то моей, не управляемой сознанием, части, или… в общем, кому-то третьему. «Да, он тупой и страшный. Но виноват ли он в этом? – прозвучал голос у меня в голове. – Я не знаю, насколько был свободен этот человек в том, чтобы выбрать себя таким. По крайней мере, мое превосходство, если оно имеет место быть, обязывает меня не снисходить до него (уж тем более не унижать), а помочь. Наверное, многие его отвергают, поэтому он не говорит, а рычит, будто защищаясь от унижения. Надо показать, что в мире есть доброта. А то, что он воняет и оскорбляет мое чувство прекрасного, – это мое затруднение: можно из человеколюбия пережить зловоние, если не можешь научить его жить по-другому».

В общем, под Юхновом у чудовища разрядился мобильник, и я не только предоставила ему свой, но и уделила ему внимание (словцо – другое), стремясь сгладить первое впечатление.

И тут в голове моей промелькнуло: «А часто ли ради меня люди предпринимают такие усилия – чтоб не обидеть?»…

На этом инцидент был исчерпан.

Но история – получила развитие. Возвращаясь в Москву, я рассчитывала, что меня встретит друг, которого на вокзале не оказалось. И как известно, сколько не заряжай аккумулятор, телефон отключается в самый неподходящий момент…

Я обратилась к стоявшей поблизости девушке-ангелочку. Затем к дюжему мужику. От кассирши, сидевшей в кибитке, в тепле, в ответ на свою просьбу я услышала характерное суждение здравого смысла: «Ну кто ради Вас будет раскрывать свой телефон?!».

Мне отвечали брезгливым возмущением собственников, на имущество которых посягает какая-то проходимка, - с трудом и со смирением я потащила сумки к метро…

Через десять метров меня окликнули. «Девушка, вам помочь?».

Возможно, именно то обстоятельство, что это были мои «почти земляки», как выяснилось в разговоре, и сыграло решающую роль: молодые люди исключили перспективу моих мытарств в метро и поймали машину, потребовав сообщить, как я доехала.

В шикарной иномарке, которая не катилась, а просто парила над землей, мне удалось забыть о своих неприятностях на вокзале…

Что-то похожее, когда мне на помощь пришел совершенно чужой человек, надо сказать, со мной уже было. Как-то, поселяясь в общежитие для аспирантов, я не рассчитала с деньгами, и в момент осознания, что мне не остается ничего другого, как приехать с другого конца Москвы на Ленгоры назавтра и простоять огромную очередь вновь, ко мне подошла незнакомка, очевидно наблюдавшая наш разговор с кассиршей, и предложила в долг. Судя по всему, для нее это были не лишние деньги. Не знаю, было ли это экспериментом…

Однако в случае с той поездкой имевшее место совпадение просто не могло не вызвать мыслей о мистике, поэтому-то оно и произвело на меня куда большее впечатление, чем поступок аспирантки-психолога. Мой внутренний монолог, решимость поступать так-то и так-то и – сразу последовавший «ответ».

Дело в том, что, отчаявшись получить помощь, я вспомнила все, что было несколько дней назад с моим безобразным попутчиком. И свои мысли. И стремление помогать людям. Окоченевшая на морозе, я сказала себе: «Ну и что. Несмотря на всех этих, я буду поступать человечно, потому что я не могу поступать иначе».

За моей спиной прозвучали голоса, предложившие помощь.