Гадание

Андрей не первую ночь проводил в дозоре. Скоро уж должна была прийти смена.

Без таких тайных схронов обойтись было нельзя. Обычный дозор был бы уже давно выявлен и снят. А это значило бы, что горцы легко и бесшумно вырезали бы весь гарнизон. Поэтому хоть в крепости, хоть в степи, хоть в горах, где бы не приходилось вставать на ночлег или разбивать лагерь хотя бы на несколько часов, приходилось выставлять не просто дозор, а еще и такие тщательно скрытые охранения. Они ни в коем случае не должны были вступать в бой, разве что в случае крайней опасности, когда не было иной возможности дать знать о приближающемся противнике.

Послышался условленный звук. Смена была на месте. Значит, следовало также скрытно покинуть засаду и вернуться на отдых.

Однако даже двинуться Андрей не успел. Приближалась погоня. Да, это не был один наездник, было слышно, что двое уходили от погони, они сдавленно переговаривались на своем гортанном наречии, выбирая место для засады.

Андрей уже знал, КАКОЕ именно место они выбрали. Ему не нужно было предупреждать своего друга и напарника: они видели, слышали, думали и дышали одинаково. Им давно не нужно было даже взглядами обмениваться.

Оба всадника спешились, отпустили коней.

Ни одного шороха.

Внезапно послышалось тихое ржание. Лошади как будто взволновались, почуяв беду. Вскоре на небольшую луговину выехал всадник, который вел за собой двух коней. Да нет, он их и не вел. Они сами за ним шли. Навстречу ему выехали еще три всадника, потом еще несколько приблизились, но из рощи на луговину подъехавшие выезжать почему-то не стали.

Их наречие не было знакомо. Ни Андрей, ни Василий не могли бы припомнить, что уже слышали именно такие звуки речи. Но оба поняли, кто именно перед ними.

Этот род почему-то считался черкесским, хотя достоверных сведений об этом не было. Князь жил высоко в горах, поговаривали, что его жилище было вырезано прямо в скалах, но подтвердить этого не мог никто. Впрочем, опровергнуть этого было тоже некому.

Князя никто не видел, его нукеров – тоже. Был слух, что в числе его воинов – только его сыновья и сыновья его сыновей.

Князь не подчинялся Шамилю, но от встреч с русскими тщательно уклонялся. Он не вступал ни в какие схватки, но от преследователей уходил необъяснимым образом, будто растворяясь в сумраке ночи.

За черкесов их принимали, судя по всему, по одежде: только черное в одеяниях, только серебро в оправе оружия.

За головы нукеров, как и самого князя была обещана награда. Но никому пока не удалось не только поймать, но и увидеть их вблизи.

Всадник, выведший коней, внезапно поднял руку и вскинул голову. Он спешился и направился прямо к схрону Андрея. Шаг за шагом он приближался, вскоре в свете Луны можно было разглядеть тонкие черты бледного лица, орлиные брови и тонкий нос, красиво очерченный, будто капризный рот, округлый подбородок.

- Это же совсем юнец, подумал про себя Андрей.

Однако юнец продолжал приближаться кошачьей походкой опытного воина. Его вид не давал никаких оснований сомневаться в его намерениях. Тонкая и гибкая фигурка не выдавала силы, но Андрей знал, чего стоит эта тростниковая гибкость в бою. Самый мощный и сильный не сможет противостоять верткому и внезапному в своей ртутной подвижности бойцу, великолепно владеющему холодным оружием.

Поблескивающие на боках с обеих сторон ножны длинных кинжалов, два коротких кинжала без ножен, просто заткнутые в складки широкого кожаного пояса, наверняка два таких же есть за спиной, - этот арсенал свидетельствовал о хорошей подготовке противника.

Схрон обнаруживать было опасно, а что было делать?

Андрей сжимал и разжимал кулаки.

Горцы ничем не выдавали своей обеспокоенности, они также тихо переговаривались, словно не замечая отлучки своего бойца. Или они не сомневались в исходе любой стычки?!

Андрей уже различал не только серебряную отделку верхней накидки, но и узор позумента на ремнях сабли и ножен кинжалов. Кстати, сами ножны были необычны: они были словно не из металла, так они отблескивали в свете Луны. Таким же черным блеском сверкали и чуть прищуренные миндалевидные глаза.

Ха! У него ресницы, как у девушки!

Внезапно послышался гогот: горцы хохотали над своим неудачливым собратом. Тот смущенно оглядывался.

Андрей не мог дышать от тихого ужаса: он же едва не убил ЕЕ!

Он метнул нож, но не видел куда. Черный взгляд будто пронизывал насквозь и не давал сосредоточиться.

Брошенный нож лишь сбил черную папаху. Длинные косы разворачивались и змеились вокруг нее, пока она наклонялась, чтобы поднять что-то с земли.

Если бы Андрей понимал это необычное наречие, он бы услышал, что горцы подсмеивались над стеснительностью своей сестры, говоря, что в бою-то она не сплоховала бы, и скорее лишила бы противника головы, чем позволила бы сбить папаху со своей. Девушка не отвечала ничего.

Когда голоса стихли, Андрей выбрался из схрона и, не слушая Василия, пошел следом за удалившимся горцами.

Он еще не знал, что будет, но отпустить ЕЕ он не мог. Ему не нужны были ни нукеры князя, ни сам таинственный князь, только эта странная девушка, которую уже не раз видел в своих туманных снах.

Его взяли уже возле самого становища. Слово жилище как-то не очень подходило к этим древним местам.

Андрей откуда-то знал, что эти места таинственны столь же, сколь и опасны. Он и не пытался привести в порядок свои мысли, развязка должна была наступить. Они не могли НЕ УБИТЬ его. Ну, а он НЕ МОГ НЕ ИДТИ за ними.

Поэтому он стоял перед князем, молча глядя ему в глаза. Говорить было бессмысленно. Он не знал их языка. Они не понимали языка русского.

- Почему ты шел за ними? – глуховатым голосом спросил князь.

- Я должен был идти. – Андрей не хотел объяснять своих мотивов, что им за дело до его сновидений? Хорошему русскому он почему-то не удивился.

- Почему ты не спрашиваешь меня, откуда я знаю русский? – вновь спросил его князь.

- Я спрашиваю себя, почему я не знаю твоего языка.

- Наш язык очень древний. Его знают только посвященные. Наш род один из немногих оставшихся хранителей многих тайн. Так за чем же ты шел?

- Он шел за мной, отец.

- Почему ты здесь?

- Он шел за мной и я ДОЛЖНА идти с ним. Пусть готовят Святилище. А ночью мы уйдем.

Андрей ничего не мог понять. Его отвели в отдельную комнату. Это помещение больше походило на таинственный зал. Свод пещеры напоминал виденные им на гравюрах готические своды. На деревянном настиле было набросано охапками свежее сено, такое ароматное, что кружилась голова. Он крепко спал до следующего вечера.

Его разбудила сама юная красавица.

- Меня зовут Софиа. Молчи, твое имя мне известно. Пойдем. Наше венчание не будет иметь силы для твоей церкви, поэтому позже мы будем венчаться еще раз. Но этот обряд необходим, без него я не смогу передать дочерям что-то очень важное. Ты меня понимаешь?

- Да, Софиа, я знаю. Я уже видел наших девочек: Анну и Александру.

Через несколько дней после венчания в церкви ближайшей казачьей станицы, в специально приготовленные изгороди пришли табуны.

Один табун отборных скакунов был тут же уведен в столицу. Князь передал также весьма ценное старинное оружие. Этот дар был принят, никто не осмелился даже прикоснуться к сверкающему серебру, в которое были оправлены ножны из цельных кусков обсидиана. Князь сказал только, что на вороненой стали лезвий сабли и кинжалов начертаны особые заклинания, прочесть которые может только особа царской крови. Тот, кто будет владеть этим оружием, никогда не будет не то, что убит, но даже и ранен.

Два других табуна Андрей и Софиа угнали с собой, в далекие от древних кавказских гор заволжские степи.

***

Бабушка Аня умерла, когда мне еще не было семи лет. Она рассказывала мне волшебные сказки, позволяла расплетать и заплетать ее длинные косы. Иногда я запутывалась в ее иссиня-черных волосах, тогда в игру включался дед.

Он говорил, на мой детский взгляд, какую-то несусветную чушь. Ну как в косах может прятаться время?

Через некоторое время я не выдержала и спросила у бабушки, ведь время нельзя потрогать, как оно может спрятаться, да еще в ее косах, свернутых узлом на затылке.

Бабушка долго смеялась, а потом принялась объяснять.

Действительно, как я сразу не догадалась, ведь это так просто!

Бабушкины волосы, когда заплетены и свернуты, седые, вернее, серебристые. Я тогда не понимала значение слова «седина». А если распустить косы и расплести их, то волосы черные-черные.

-Такие смоляные косы были у меня, когда дедушка меня увидел впервые. Поэтому он видит в них нашу молодость, то есть то время, которое уже прошло.

-Но раз он его видит, значит, оно осталось, это время.

-Да, осталось. У Времени нет ножек и потому оно не уходит и сохраняет в себе все.

-А куда же девается то время, которое еще не пришло? Ведь для него не будет места, если старое время не уйдет?

-Время не знает стен. Да и стена вовсе не граница, ты же видишь все, что за окном, правда? И новое Время тоже здесь, вокруг, просто мы его не умеем видеть. Мы как бы забываем, и тогда все, что БЫЛО, становится прошлым, а то, что мы НЕ УМЕЕМ РАЗЛИЧИТЬ, то мы считаем будущим.

-А можно ли видеть все сразу?

-Можно. Только для этого надо иметь ХОРОШИЕ ГЛАЗА. НАСТОЯЩИЕ.

-А у меня какие ГЛАЗА?

Много лет спустя у моей маленькой Кати будет любимым вопрос: КАКИЕ У ТЕБЯ ГЛАЗА?

(продолжение следует)

© Елена (Helen2008), 2008.