Высшие чувства Высших планет. История Катерины.

КАТЕРИНА.

часть 1 – УРРРА-А-А-А-А...Н!

" Высшие планеты способны занести в кровь такое количество пороха и наркотического магнетизма, что испробовавшим его однажды все остальное кажется мелкими, недостойными фантиками.

И хотя обычно не в моих правилах вывешивать напоказ конкретные этапы и шестеренки своего жизненного опыта, но видать крепко достала меня оппозиция Сатурна и Урана, бьющая с обеих сторон мою Луну батогами квадратов, что вот, сама собою из широких штанин маститого плутонианства выпадает одна классическая история... что ж, садитесь поудобнее, послушайте... (только б сил у меня хватило до конца досказать...)

В отрочестве я совершенно не собиралась заниматься бантиками, обсуждать наряды, прически и вертеться перед зеркалом. Казались такие занятия пустыми: уж лучше я Манна пойду почитаю, что ли, или Дип Перпл послушаю.

Родители сетовали, что расту я какой-то отстраненной, чудаковато-неженственной, несмотря на природное обаяние и дар слова. Шекспира прочитала всего к 14-ти: мне представлялось совершенно естественным, что по достижении возраста Джульетты девушка должна проникнуться и примерить к себе не только любовь, но и трагедию... К 17-ти годам, помимо тихой, мышиной влюбленности в одноклассника-самого веселого парня в классе (он о моих воздыханиях, разумеется, был без понятия), из моего книжного романтизма не росло ничего кроме вычурных, нестройных стихов-ассонансов.

Молниеносное поступление в университет не превратило меня в более социально включенную особь: я по-прежнему дичилась и комплексовала, считая себя едва ли ни самой страшной первокурсницей, и, совсем уж если честно, наверное была в этом смысле не так далека от правды. Никто меня не интересовал особенно, и задачи понравиться кому-нибудь не стояло кардинально. Думалось о любимых героях - Ленском и Джордано Бруно; оба пали безумно молодыми, красивыми, и оба - за идеал...

Встреча состоялась однажды ввечеру, в темном актовом зале, где находилось около дюжины человек. Мы с подругой опаздывали, и при минимальной освещенности помещения я, едва войдя, сфокусировалась на одной фигуре. Я видела этого невысокого, ладного паренька впервые; мало того, он и стоял ко мне почти спиной, но у меня челюсть опустилась и в голове мелькнуло: "Надо же. Он *действительно* существует... Тот, кого я всю жизнь во сне видела." Нет, удивлением это счесть было нельзя, громомолнией и внезапным сердечным недомоганием - тоже. Но я как-то растерялась. Нас представили, и я повела себя несколько сомнамбулически - впервые посмотрела, улыбнувшись одними глазами, в его такое знакомое и такое мимолетно вдохновенное, прекрасное лицо.. но нет, он (далее в тексте - NN) - ничего, казалось, не улaвливал.

В транзитах на этот день Плутон встал в точнейшее соединение с моим Солнцем, управителем восходящего узла. Транзитный Юпитер тоже был в соединении с моим Солнцем, но не в таком точном; а управитель 7-го дома, Уран, делал точное транзитное соединение с натальной Венерой в виа комбуста.

Умом такого... нихт ферштейн.

Казалось что изменился весь мир. Вот так сразу, вдруг - и безоговорочно. Как будто ключик в замочной скважине мироздания вдруг щелкнул. Ни любовью, ни тем более страстью такое положение дел назвать было нельзя: эти понятия представлялись мелкими, приземленными, плоско-куцыми словесами, несущими явно недостаточные, недостойные какие-то ноши смысла.

Слова, слова.. Мы нашли общий язык моментально. И нас завертело и понесло в поток с такой силой, что вспомнить об ощущении этого я просто не могу: кажется, одно яркое воспоминание может оказаться опасным для жизни. Вдохновение упорно возносило на нечеловеческие, безличные высоты. Прошли считаные дни с нашего знакомства: и стихи, идеи, творческие проекты рождались пачками, сонмами; фламинго и единороги носились вокруг нас табунами, что лошади Пржевальского; детский восторг от явного проживания сказки, мечты человечества о нахождении своей истинной второй половины пьянили и заставляли заливисто смеяться с самого утра. До самого позднего, томного вечера.

В синастрии - моя натальная Венера и Юпитер NN, а также наши Луны нашли друг друга в точном совпаде. Мы смеялись и слушали Битлов до бесконечности, а утром рано я приходила вместо университета домой к NN - и уходила оттуда перед приходом его родителей. Каждую ночь ровно без пяти минут полночь мы созванивались - чтобы встретить вместе новый день.

Довольно долгое время я не была уверена, на одной ли планете с моим домом находится его квартира. Чтобы удостовериться, я однажды прошла весь путь, около 4 часов ходу, пешком. Наломала по дороге сирени - и улыбалась все 4 часа пути, как будто у меня суставчик замкнулся. Солнце NN совпало с моим Сатурном и низходящим узлом, а его натальная Венера идеально замкнула мой натальный трин между светилами. Земли под ногами не чувствовалось: товарисчи, замкнулся воздушный трин! - весь мир был моей подушкой, и я валялась на ней в полнейшем щенячьем самозабвении. Мало того, ощущение всемогущества не покидало; мы оба верили не только в уникальность нашей любви, но также ее вечность и полезность как человечеству в частности, так и всему миру вцелом: Плутон NN попал на мой перводомный Уран, а его натальный Марс встал в оппозицию к моей Венере. Я - гений - скромно говорил NN, а Вы, Екатерина - великая женщина. К слову сказать, мы так всю жизнь и остались на "Вы". Задним числом думаю, вероятно это была защитная реакция хотя бы внешне уберечь эго от излишней взнаимозависимости и взаимопроникновения: соединение Лун, как мы знаем, способно грешить именно этим.

Стихов? Ох, ребята, сколько было стихов... Поздней осенью, когда мы едва-едва осознавали происходящее между нами, NN стесняясь, представил на мой строгий суд вот это:

Как легковесно и обманно

Завет, и Веда, и Коран.

Через каких-то 2-3 месяца, когда Юпитер заменился в транзитах по моему солнцу Сатурном, состоялось откровенное признание, предложение руки, сердца, не без приложения, разумеется, всех остальных побудительно-первопричинных частей тела - так, я ворвалась однажды поздно вечером домой и заявила родителям "Я выхожу замуж". К тому моменту находиться врозь, проводить время жизни порознь казалось кощунством. Мы решили что не будем расставаться ни-ка-гда. Вечность была домом, уютным и ужасно, ужасно интересным: нам предстояло осваивать ее вместе, дыхание перехватывало от перспектив и возможностей. Джон Леннон и Йоко Оно как раз выпустили свою "Двойную Фантазию", а мы - ох, нас без конца фотографировали, сравнивая с ними, подчеркивая мои азиатские скулы и его хипповатую блондинистость и - конечно! - круглые очки. Мы.. улетали!

John Lennon - Starting Over

Он... сочинял, творил все время, каждую секунду своего существования. Шутя, легко и точно. Ему было подвластно и перо, и кисть - и равным образом масса других областей искусства (я намеренно не говорю ни о чем конкретном, а стихи привожу - потому что кроме меня их никто не знает; они были написаны мне, и я кое-какие знаю наизусть). Делить свою жизнь рядом с таким вулканом оказалось одновременно изматывающим и невероятно завораживаюшим делом. Он читал 3-4 книги одновременно: клал их вокруг себя, раскрывал, садился посредине, и двигался от одной к другой, в зависимости от вруба и настроения. Ему звонили друзья-нерадивые студенты и просили рассказать быстренько сюжеты тех или иных литературных произведений; его знания были энциклопедичны, и при непременном чувстве юмора, самые банальные рассказки заставляли смеяться от души.

Не меня одну покоряла его творческая натура. Но я была не ближним, я была близким; вдохновением и камертоном его души. Мои портреты писались почти ежедневно - то маслом в стиле Модильяни, то просто тушью на линованой бумаге... И казалось что закончиться такое не может в принципе, это представлялось таким же естественным и неодолимым как сила гравитации. Даже о моем имени был написан головокружительный акростих:

Евангелие всех миров и вер

Альгамбра. Кровь. Цветные карандаши.

* * *

КАТЕРИНА.

часть 2 – ПРИВЕТ ОТ САТУРНА

«Свадьбу праздновали для родителей – самим было все равно, ну, торжественная формальность, подумаешь. Но мы оба нервничали, до металлического похихикивания и дрожи в голосе. Казалось NN думал только с том как бы скорее выпить и (или) убежать от всех. Он неожиданно заявил женщине, регистрирующей нас, что мы уже решили как назовем сына - Иван. Я прыснула: бедная женщина наверняка немедленно подумала, что невеста уже беременна. Нас расписали без помпы и каких-то там свидетелей, в маленькой боковой комнате ЗАГСа. А я ждала одного – проехаться на такси по Дворцовой набережной; там есть парочка маленьких горбатых мостиков, и если едешь быстро, то машина как бы взлетает над ними. Я же говорю – *мы летали*. Это действительно так и было. И очень хотелось внутренее состояние согласовать с внешним миром.

Что до окружающей действительности в более широком смысле - страна как раз заплывала пожилым салом развитого социализма по самые глаза, так что рамки быта казались вполне предрешенными и знакомыми; катаклизмов в его течении не ожидалось. Нам мнились револиции искусства, сознания, а не социальные хляби и перестройки. Как мы увидим, однако, происшествия, имеющие широкий общественный резонанс иногда совпадают и с переводом стрелок в наших частных жизнях. Расписались мы 20 августа. Потом мы еще вернемся к этой дате. На момент бракосочетания Плутон, делавший некоторое время петлю, снова встал в точное соединение с моим натальным Солнцем; Венера соединилась с натальной Селеной, а Солнце вообще сияло на самом моем Асцеденте.

После свадьбы, 20-го числа каждого месяца я получала цветы – мы праздновали каждый месяц вместе как важную дату. Если денег не было совсем – цветы были нарисованы. Но они были – всегда. Раз в месяц. Как часы.

Итак, мы двое стали – семь-я. Что такое семья вы знаете? А я скажу. Вот давайте посчитаем: когда мы были вдвоем – нас было: 2 близнецовых луны, 1 весовое солнце и 1 водолейское –вот пожалуйста, семь «я» и получается! Нас было МНОГО!.. Однако судьба готовила нам (и стране) интересный поворот. Почти через неделю после свадьбы, я еще толком не успела распаковать чемоданы: NN получил повестку в военкомат.

Подумаешь, скажете вы, армия, ерунда, все ходят – чего б мужику твому не пойти; тоже мне, нашла трагедь!.. Да. Да, конечно: все правильно. Почему бы не вычеркнуть полтора года едва обретенного единения, ежеминутных открытий и фейерверков творчества. Около сотни картин, штук 500 эскизов, десятки стихотворений и статей, не говоря уже обо всем остальном - OK, fine, их просто не будет. Мы ведь в самом буквальном смысле искрились: из нас, говорили, можно было бенгальские огни нарезАть. Энергия иногда перла с такой силой, что волосы топорщились (ну, они типа и сейчас еще топорщливые вполне, а тогда-то было просто тушисветовка какая-то) -и приходилось в терапевтических целях хвататься за батареи парового отопления – они, как минимум, заземлены. А тут вдруг: в нашем мире волн креатива и поэтических посвящений вдруг появилось такое понятие как учебка, и на горизонте упрямо возникали очертания гор Афганистана...

Помилосердствуйте, хотелось возопить - так нечестно! Мне еще не было и 20-ти, а я уже становилась соломеной вдовой. Страх разомкнуть руки, потерять, упустить друг друга из поля зрения и чувствования заставлял цепенеть. Вместе мы были - сила, по одиночке - расчлененка.

Мы как-то вдруг оба замолчали. Стихи больше не складывались, и мы обходились чтением друг другу своих самых-самых любимых, но чужих. У NN это был Константы Галчинский и Робер Деснос:

Я так много мечтал о тебе,

Приходить к тебе снова и снова.

Десносу вторил мой любимый Аполлинер:

Мне даже не жалко себя

Звездами пали...

Давно известно, что всегда сложнее тому, кто остается. На того, кто уходит в новое, валится ответственность за переработку и приятие новой информации и новых энергий, а тому, кто остается, приходится латать энергетические дыры, оставшиеся после отбытия любимой половины. И чем прочнее была взаимосвязанность, взаимозависимость, тем труднее и болезненнее процесс.

NN забрали в октябре. Мы не прожили вместе и двух месяцев. Сатурн, перестав петлять, снова встал в точное соединение с моим Солнцем, а прогрессивный Сатурн тем временем встал на Десцендент.

...Астенический Синдром Киры Муратовой все смотрели?... Ну, вот примерно так оно и было. Я плакала несколько дней подряд без остановки, и когда глаза опухли так, что их нельзя было открыть, родителям пришлось вызывать скорую... Катюня, тьфу, какая ты истеричка – скажете вы, и конечно же будете правы. Но, послушайте – я по мере сил описала экстатическое открытие друг друга, восторг единения, и тут - у меня отрезАли наиважнейшую половину, родную часть меня – и увозили. Неизвестно куда... Без возможности даже писать друг другу! Ладно-ладно, я больше не буду оправдываться...

Вы ушли.

А найти не может Вас, родного.

Моя личная трагедь восприятия еще состояла в том, что меня после свадьбы ожидало существование в амплуа жены гения, с такими вдохновительно-обслуживающим налетом: т.е. фигурально говоря, водки налить гостям, поддержать беседу цитатами из Хармса или Кьеркегора и потом посуду помыть. Ну, я в общем собиралась отказываться от себя ради вечности, данной мне в ощущениях в виде очень реального человека, которого я люблю. А теперь... Что теперь?.. Из университета меня, конечно, выгнали за неявку... Что делать было непонятно - да и неважно. Идти работать?..Творить? Что?... Душа была насквозь прокомпостирована разлукой, "расставанья маленькой смертью"; она оцепенела, потухла. В какую бы сторону я ни поворачивалась - я не видела смысла.

Не спрашивайте меня какого лешего я не использовала эти полтора года для личностного роста, почему не занялась развитием и гармонизацией своего собственного я, почему я как минимум не молилась... Только гораздо позже я поняла что таким напряженным ожиданием, этим обетом молчания и бездействия я фактически повесила ответственность за себя, за свое благополучие на другого. Мы ведь, несмотря на все наши сетования относительно несправедливости этого факта, были двумя *разными*, отдельными людьми, а не единым существом... И я проворонила возможность подрасти немного сама; молода была, глупа. Эгоизм - он и вдвоем эгоизм. Винюсь. Но это - сейчас. А тогда...

Онемение, остранение не проходило: мне было откровенно все равно, что я делаю, где я. Не было писем - писать было некуда и нельзя... Я перестала спать, мыться и чистить зубы. У меня завелись вши. «Катя, сказал один очень близкий друг– вши заводятся от тоски...»

[я больше не буду про это, ОК? а то вы подумаете что я специалист по харизматичному художественному хоррору... (далее в тексте - ХаХуХо).]

Наконец, после нескольких недель учебки, блеснул лучик света: нам позволили увидеться. Мы приехали в крошечную комнатку на КПП вместе с его мамой, восхитительно интеллигентной и терпеливой маленькой женщинкой, похожей на курочку (к слову, со свекром и свекровью у меня вот уже скоро 30 лет восхитительные отношения): я все два часа простояла рядом с ним молча, всхлипывала в его шинель и ни слова, ни полуслова не смогла сказать. 2 часа, 120 минут, целых 7200 секунд...

Нам повезло: NN отправили служить в Белоруссию, в славный город Барысау, а не в Афган. Следующие 13 месяцев жизни состояли из ежедневных писем - иногда мы писали по 2-3 письма друг другу, и ежемесячных поездок туда (16 часов на Брестском поезде, 14 – на Минском; меня скоро уже почти все проводники знали, я чувствовала себя прямо-таки какой-то женой декабриста). А слез моих в стране Белоруссии было пролито столько, что собери их хто вместе – Беларусь вне всяких сомнений смогла бы осуществить свою давнюю мечту и называть себя наконец морской державой.

Армия совпала во смертью Брежнева, давшей начало некроэпидемии среди советских лидеров, и вобщем началом развала знакомых структур – как внешних, так и внутренних, а еще появлением совершенно не знакомого ранее страха – за друг друга, за будущее. Это еще были цветочки. А нам.. нам предстояло испытать все три ипостаси разлуки. Армия была лишь первой ласточкой.

(продолжение следует)