Танго: за гранью реальности (часть третья)

Несмотря на сильное желание как можно быстрее покинуть это странное место, я довольно долго не могла пошевельнуться. То ли эмоции, захлестнувшие меня, были довольно сильны, то ли я никак не могла осознать, что же на самом деле произошло?

Я не то, чтобы наслаждалась своей победой, я пыталась понять последствия своеволия. На первый взгляд, беспокоиться было не о чем: все - лишь танец, в котором есть место соревнованию и укрощению, соблазну и кокетству, флирту и обману…

И все же что-то точило меня изнутри, какое-то сомнение: этот танец не просто продолжал жить в моем сознании, он странным образом влиял на всю мою жизнь и даже на восприятие мною самой жизни. Что изменилось?

Все было правильно, и я так же независима, и никто, что интересно, на эту самую независимость и не покушается. И все же что-то не так.

Пиррова победа. Эти слова вновь и вновь всплывали в мозгу, но к чему? Авантажный взмах рукой вовсе не символ, это так, одно из танцевальных па. Ну да, мне удалось сломать его сценарий. Но только на танцполе.

А сейчас я напрасно пытаюсь успокоить дыхание. Напрасно, потому что только от него зависит, успокоюсь я или нет. Вернее, позволит ли он мне успокоиться и вернуться в обычное состояние? Нет, он, конечно, не контролирует мое сознание, но я не понимаю, как у него в руках оказались ниточки моих эмоций? Почему это мне вдруг так важно ему не подчиниться? Пожалуй, это просто блажь.

-Ну что, теперь мы можем идти? – тон был покровительственно заботливым.

-Да, теперь я в порядке. – мне стало смешно. Почему бы не подчиниться такой покровительственности и не дать о себе позаботиться?

Когда мы выходили из клуба, я поймала себя на мысли, что такая забота может вызвать привыкание: слишком уж приятно ее ненавязчивое тепло. Особенно, когда человек, проявляющий внимание, делает это так естественно, будто дышит, будто именно так и живет. Тогда перестаешь замечать и начинаешь также естественно вдыхать тонкие завораживающие ароматы чужого присутствия в твоей жизни. И все.

От такого понимания у меня слегка закружилась голова: бежать, что есть сил…

От чего?

Машина, к которой мы подходили, слегка отсвечивала радужными бликами. Воздух слегка струился. Волшебство предрассветных мгновений, почему-то подумалось мне.

-Я хочу тебе кое-что показать.

-Что?

-У меня есть особенно любимые места.

-У меня тоже.

-Едем?

-Не говори, куда, ладно?

Странная безмолвная игра: он выбирал маршрут, а я пыталась угадать, куда именно мы едем. Мы не обменялись ни единым словом, но почти всякий раз меня оглушало странное совпадение настроения того места, куда мы приезжали. и моим теперешним состоянием. Странно было и то, что по мере очередного предугадывания нового места, волнение, охватившее меня, все более усиливалось.

В конце концов, я смогла лишь выдохнуть: Так не бывает!

Он улыбался и молчал в ответ, лишь глаза странно вспыхивали и переливались отраженными ночными огнями.

Мы так и колесили по Москве до утра, когда начали открываться заспанные окна.

Я проснулась от тихого звука гитарных переборов. В тишине прозрачного утра они были особенно отчетливы. Я была в машине одна, дверцы распахнуты, а мой спутник прохаживался взад и вперед по аллее парка. Как мы здесь оказались? Я и не помнила.

Мое настроение было безоблачно, как и это на редкость теплое утро поздней, в общем-то, осени.

Я стояла и, задрав голову, смотрела на пронзительно-голубое небо сквозь золотисто-коричневый узор дубовых листьев. Хотелось раскинуть руки, кружиться и кричать от восторга, но это было бы уж слишком по-детски.

-Такое небо было на даче, когда мы осенью приезжали туда по выходным. Можно было болтаться в гамаке и смотреть на небо сквозь ажурные кроны молодых дубов. Они создавали такую естественную беседку, внутри которой папа и привязывал гамак. Я очень любила именно это: раскачиваться в гамаке и смотреть на качающиеся небеса и качающиеся дубы. А где мы сейчас?

-В одной из аллей на Воробьевых горах.

Тут я поняла, что о Москве ровным счетом ничего не знаю.

-Ты хочешь есть?

-Наверное, нет еще…

-Тогда поехали завтракать.

Мы долго сидели за завтраком в каком-то маленьком и очень уютном ресторанчике, затерянном в одной из старинных узких улочек. Потом снова куда-то ехали, останавливались, выходили из машины и бродили пешком, потом снова ехали, и снова бродили…

Можно было ничего не говорить, в словах просто не было необходимости.

Потом мы приехали к магазину. В витринах стояли загадочные манекены, словно фантастические образы иной эпохи.

-Посмотрим?

-Ну, хорошо, посмотрим, - отвечала я

Здесь были не просто платья или костюмы, здесь были бальные туалеты. И все необходимые к ним аксессуары.

Мой спутник предложил мне выбрать платье для танго. На мой вопросительный взгляд он ответил с усмешкой: ты же не откажешься снова пойти вечером в клуб?

Игра была принята мною. И я принялась выбирать себе новое платье. Нельзя второй вечер быть в том же одеянии? Нельзя!!!

Я не заметила времени, проведенного за примеркой и переодеваниями. В конце концов, было выбрано черное шелковое платье на кружевной кокетке, прямое и длинное, почти в пол, с высоким разрезом, который открывал бы почти всю ногу, если бы не вставленный в этот разрез волан из двух разной длины слоев кружева.

Высокие черные перчатки и алые атласные туфельки были единственными дополнениями к этому непростому наряду. Если не считать алого, как и туфли, белья.

Мне не было позволено расплатиться, поэтому я решила оставить своего покровителя наедине с кассой, а сама отошла к витрине с мужскими аксессуарами. Мой взгляд привлекла галстучная булавка с изумрудом. Почти болотного цвета шейный шелковый платок имел тонкий, едва заметный, узор виноградных листьев. Странные переливы шелка, отметила я про себя: то тонкая травянисто-яркая линия рисунка почти не видна, то высвечивается, словно мерцая изнутри яркими бликами. Выбор был предрешен. Я попросила компактно все это упаковать и отдала карточку продавцу, чтобы самой не подходить к кассе. Такой сюрприз следовало устраивать незаметно.

Когда мы вышли из магазина, уже смеркалось.

Покупки сброшены на заднее сиденье, можно устраиваться поудобнее.

И вновь вопрос о музыке.

-Это... ты? – я лишь сейчас узнала в зеленоглазом тангеро человека, подвозившего меня прошлым вечером.

-Да, я. – Он расслабленно откинул голову назад. И вопросительно смотрел на меня, как будто что-то еще я должна была вспомнить.

Но я ничего не могла припомнить. Хотя что-то таинственное и будоражащее было в этом воспоминании, которое словно стучало в виски, но никак не могло выбраться на поверхность.

Я пыталась напрячь память, но лишь радужные круги плыли перед глазами.

Видимо, вид у меня был довольно жалкий, раз он вздохнул и пожал плечами: потом вспомнишь…

Мы заехали к нему домой, потому что сюда было ближе. Я не сопротивлялась.

Мы ни о чем не говорили, незачем. Времени было не так уж много, а нужно было успеть освежиться, переодеться и поужинать.

Через некоторое время мы встали из-за стола. Странное сочетания вкусов: яблоки и … мясо? Судя по всему, он был мастером в кулинарии.

-Я такого не пробовала раньше.

-Ты еще много чего не пробовала. – Я смутилась, ответ был слишком многозначительным. Или мне так показалось? Впрочем, наверное, я действительно, много не пробовала. А он продолжал меня удивлять.

Я сложила свое синее платье и убрала его в пакет. Придется переодеться утром, не стоит являться в офис в бальном туалете.

Пакетик с шейным платком и булавкой к нему я положила в сумку, чтобы отдать уже в клубе.

Но не успела. Стоило нам войти в клуб, как все завертелось и закружилось. Наше появление вдвоем было воспринято как само собой разумеющееся.

Теперь мы были там, как ни странно, свои. Он подошел к группе тангеро, стоявших у стойки. Что-то царапнуло, когда я поймала себя на том, что теперь вижу его иначе. Он выделялся своим щегольством, даже изысканностью, в которой все же была толика небрежности. Но это не было единственным отличием. Что-то едва уловимое отделяло его от других, делая не совсем обычным. Что?

Так, началось, слегка поморщилась я… Нельзя же быть такой дурочкой…

Но неприятное ощущение исчезло, как только он снова оказался рядом: его достоинства больше не занимали меня. Я не стала отыскивать причин своего хорошего настроения и увлеченно танцевала почти весь вечер и всю ночь. Больше не было противостояния. Мне не нужно было отстаивать свою свободу: ее никто не отнимал.

Мы играли в танго. Не сговариваясь.

(Продолжение следует)

© Елена (Helen2008), 2008.