Семира "Лирически о Козероге"
Завтра заканчивается знак Козерога, несущий ощущение непомерной тяжести (как мы когда-то говорили на лекциях про данный знак, дальше будет легче!)
Гордое одинокое дерево на горной вершине. Совершенно бессмысленно оно выросло здесь, одно. Непонятно, как оно могло здесь вырасти, как уцепилось корнями за скользкие камни, как ветер не выдул его из расщелины, когда оно было семечком. Оно выжило чудом — но чудо не радует, когда в нем не видишь смысла.
Зачем ему расти, стремиться вверх, если оно оставило далеко внизу своих соплеменников? Его крона не даст приюта усталому путнику: сюда они не забредают. Оно не нужно даже горным орлам, потому что те привыкли обходиться без деревьев.
Что вообще в нем ценного? Шелушистая кора, под которой в других условиях завелось бы много непоседливых жучков-короедов? Мягкая древесина, которая никогда не станет бумагой? Цепкие корни, которым суждено однажды ослабеть? — И тогда холодный порыв ветра с треском швырнет его вниз. Оно будет падать долго, ломая сучья, пока не застрянет где-нибудь внизу между камней. Его ствол покроется мхом от сырости, а мягкий лубок превратится в труху. Вот и всё.
Уму, конечно, было бы спокойнее, если бы из него сделали бумагу. Тогда было бы чем утешаться — всё-таки практика заслоняет собой идеи и служит оправданием любому виду деятельности. Но в жизни деревьев свои законы, и их процессы медленнее оценки здравого смысла. В каком-то рассказе нашего современника есть описание лесопилки — точнее, эпизод из жизни одной сосны, которая была спилена, но, сохраняя равновесие, продолжала стоять, как бы удивляясь тому, зачем ей падать. "Сосна стояла как живая... Она ещё не знала, что она умерла."
Результат событий виден не сразу — особенно такого события, как жизнь. Мы могли бы узнать о последствиях своего существования разве что после смерти (если сознание будет наделено такой способностью). Может быть, важен сам процесс? Ведь, во-первых, не все деревья такие уж гордые и неприступные. Во-вторых, каждое из них представляет собой сложный механизм согласованных между собою функций — и чтобы его отладить, немало пришлось потрудиться матушке-природе. И, в-третьих, не всё ещё сделано, хоть и удалось зацепиться этому дереву за такую вот скалу. Это не его заслуга: ведь оно — лишь песчинка в поступательном процессе эволюции. Но, может быть, в будущем, если деревья научатся летать по воздуху, его собрату не придется бесславно падать вниз вершиной — хотя результат, конечно, все равно один. В этом трехмерном мире материи и энергии, которым правят раз навсегда данные законы, свобода — в самой предопределенности: в исполнении своей судьбы. Но результат непостижим, а потому — какая разница, будут ли летать деревья? Свобода не в достижении — и не в полёте — ведь это лишь часть предопределения. Пылинка трухи древа жизни.
Всё возможно для человека. Можно даже создать искусственное дерево. Влага будет всасываться в клетки, где начнут функционировать шарики-ядра, способные к сложной операции деления. Жизнь так же материальна, как и сама природа. Дух есть движение материи. Воссоздать — значит сотворить.
Гордое одинокое дерево на голой вершине. Цепляясь корнями за камни, оно каждый момент воссоздает себя. Возможно, что из его семян, упавших на скалы, какие-то дадут жизнь подобным ему деревьям, выносливым деревьям с сильными упругими корнями. Но это будут уже другие деревья, выросшие на других скалах. А оно выросло здесь. Оно нашло свое место. Оно делает главное, что только может требовать неумолимое время от стойкой материи, — оно существует.
Оставить отзыв
