Прорицание и синхрония (психология значимого случая)
Лекция 3

В предыдущей лекции мы рассмотрели связь между расчетом вероятности и различными методами прорицания, в которых исполь­зование случайного рисунка позволяет не только проецировать бес­сознательное знание, но и установить порядок с помощью матрицы, например определенное число линий на панцире черепахи.

Несмотря на то что расчет вероятности является всего лишь абст­ракцией и не дает определенной информации, современные ученые твердо убеждены в том, что с его помощью возможно достоверное исследование реальности. Существует, однако, определенное коли­чество философски настроенных физиков, осознавших, что картина мира, полученная с помощью расчетов вероятности, представляет собой ментальный артефакт.

Хотелось бы обратить ваше внимание на книгу А. Эллингтона «Философия физики», которая, несмотря на давность написания, все же не утратила актуальности своих аргументов. Ознакомившись с ней, даже непрофессионал легко поймет практические примеры и выводы современных физиков. В этой книге Эддингтон придержи­вается взгляда, навлекшего на него нападки физиков, принадлежав­ших к коммунистическому лагерю. Эддингтон убежденно разделяет теории Бора и Гейзенберга в области квантовой физики, подчеркивая, что случай - объективный природный фактор, с которым ученые должны считаться, а расчет вероятности, предполагающий наличие этого фактора,- создание человеческого разума. Ученый утвер­ждает также, что за этим лежит то, что можно назвать «жизнью», «сознанием» или «разумом».

Допустим, что И Цзин или оракул, основанный на геомантии, обладает качеством, присущим природе вероятности, поскольку явля­ется психологическим исследованием вероятности, в котором факты представляют собой отчасти случайные, разрозненные события. Существуют также определенные психологические тенденции пси­хологической вероятности, которые ученые пытаются применить С использованием оракула. Существенное отличие физического эксперимента от оракула, как отмечалось ранее, состоит в том, что в эксперименте добиваются точности методом повторения. Никогда ученый-естественник не признает истинным утверждение, опубликован­ное в статье, если эксперимент был проведен однажды. Он отвергнет его, требуя максимально возможного числа повторений опыта, чтобы уверенно исключить случай, который может изменить результат. Если бесконечное число повторений приводит к одинаковому резуль­тату, то его можно считать точным.

У оракула иная точка зрения, заключающаяся в том, что он при­нимает за основу случай. Он точен только при однократном броса­нии монет, ставя случайный результат в центр своих размышлений. Поэтому можно сказать, что эксперимент повторяется с целью полу­чения информации о небольшом «кусочке» реальности. Невозможно провести эксперимент, не вырезав первоначально небольшой «кусо­чек» реальности, в пределах которого человек пытается получить информацию. Оракул - это нечто прямо противоположное, посколь­ку речь идет об определенном отрезке времени; он уникален, к нему обращаются единожды, а целью при этом является не получение информации, относящейся к определенному «кусочку» реальности, а, по возможности, информации, относящейся ко всей внешней, внут­ренней, настоящей и будущей психологической ситуации. В этом отношении он полностью дополняет эксперимент.

Уникальное событие, которое не согласуется с результатом физи­ческого эксперимента называют в наши дни пограничным условием, подобно единичному результату. Эддингтон с полным основанием утверждает, что если бы мы могли открыть закон, управляющий этими граничными условиями, мы открыли бы еще один закон при­роды. В настоящее время он еще не сформулирован. Иными словами, в физике существует целый спектр фактов, которые называются гра­ничными условиями, объективными случайными событиями, для которых пока еще не найдено объяснение.

Согласно Эддингтону, такие граничные условия существовали всегда. К ним относится проявление воли человека. Опираясь на материалистические взгляды, он считает, что воля человека порожда­ется определенным участком мозга, который, в отличие от других видов материи, может продуцировать волевые акты, поднимаясь тем самым над обычными законами материального мира. При этом неиз­вестно, как и почему это происходит. Мы полагаем, что воля человека проецирует психические процессы на мозг, как это принято в совре­менной медицине, и поэтому подозреваем, что маленький кусочек материи может совершать волевые акты. Такова, по утверждению Эддингтона, великая тайна не решенного физиками вопроса. Хотя сам ученый исключает этот вопрос как проблему, которую должны решать физики.

Решение данного вопроса передается в другие руки. Однако имен­но это представляется нам интересным. Задаваясь вопросом, что стоит за волевым актом, мы оказываемся в сложной ситуации, по­скольку существуют как волевые акты комплекса эго, так и желания комплекса бессознательного. Бессознательное, как и эго, может про­явить волю, решить или организовать что-либо. В каком-то смысле существует столько же маленьких эго, сколько и автономных комп­лексов в человеческом существе. Комплекс эго правит и подобен солнцу среди звезд. Однако у личности, не подвергнувшейся пси­хоанализу, существуют эти маленькие «кусочки», способные на волевые акты.

Юнг определил акт воли обобщенно, утверждая, что он порожда­ется расходуемой энергией. Например, сила воли, по Юнгу, пред­ставляет собой энергию, которой свободно располагает комплекс эго. Таким образом, древние оракулы являлись попыткой установить относительную вероятность и закономерность психологической ситуации. Почти все оракулы должны были применяться подобно И Цзин в крайне серьезной ситуации, отнюдь не в качестве салонной игры. К оракулу следует прибегать только в безвыходном положе­нии, в состоянии эмоционального напряжения, но не тогда, когда все обстоит благополучно и нет причин для серьезного беспокойства.

Нам известно, что сильное внутреннее напряжение обычно наблюдается при констелляции архетипа. Человек, которому при­снился типичный сон, находится в состоянии высокого динамиче­ского напряжения. Поэтому Юнг определил архетип как внутрен­ний динамизм психики. Каждый архетип также подобен динамиче­ской энергии. А при шизофрении, например, психическая нагрузка может взорвать комплекс эго, если напряжение окажется чрезмерно высоким. Это эмпирически подтверждает, что повышенное напря­жение архетипа может полностью разрушить сознательную лич­ность. В напряженной ситуации вероятно то, что в бессознательном констеллирован некий архетип. Именно в такой момент целесообразно использовать оракул, и высока вероятность получить разумный ответ. Таким образом, архетип в определенной степени является фактом психологической вероятности.

Иными словами, если в бессознательном анализанда или пациента констеллирован определенный архетип, то в значительной степени можно спрогнозировать его поведение и обнаружить проблему, используя определенный метод, можно анализировать образы и переменно реконструировать, на сознательном уровне ситуа­цию, проблему и т. д. Иногда случалось так, что человек в первый же час нашего общения раскрывал мне что-то о себе, своих проблемах, своей архетипической мечте, после чего я говорила ему в ответ, что он сознательно, представляет себе то-то и то-то, ломает себе голову над такой-то ситуацией, имея, вероятно, в сознании такие-то мысли. В ответ на вопрос, откуда мне это известно, я отвечала, что это всего лишь вероятность, связанная с бессознательной констелляцией. Если бессознательное является некоторым образом констелляцией, то существует вероятность определенной психологической ситуации. И определенной степени из бессознательной констелляции можно даже реконструировать (но в общих чертах) осознанную проблему.

Поэтому архетип можно определить как структуру, обуславливающую определенные психологические вероятности, а оракулы - как возможность использовать эти структуры. В своей работе о синхро­нии Юнг утверждал, что синхронистические события (классифи­цируя случаи прорицания как эксперименты, связанные с синхро­нией) являются актами созидания и в этом смысле уникальны. Син­хронистическое событие является уникальным случаем и не может быть предсказано с точностью, поскольку всегда является созида­тельным актом.

Если, например, анализанд имеет большую архетипическую мечту, если он огорчен и находится в напряженном состоянии, то крайне высока вероятность, что вокруг него произойдут синхронис­тические события. Допустим, что он гадает по И Цзин и ему выпадает число 34, «Сила Великих». Это описание состояния высокого напря­жения, о котором оракул говорит, что «машина ломается». Коммента­рий таков: машина с ее четырьмя колесами, являющимися основой сознательного, разламывается на части. Это означает, что весь созна­тельный мир пациента может разрушиться. Через час он выходит на улицу и попадает под автомобиль. В этом случае можно сказать, что это было предсказано, ибо говорилось именно о том, что машина развалится. Однако если обдумать все более тщательно, то можно сказать, что прорицание имело другой смысл. Анализанд мог остать­ся дома; его сознание все равно бы распалось. Высказывания оракула не позволяют с уверенностью судить о том, что произойдет в дейст­вительности.

Синхронистические события несомненно являются уникальными актами созидания и совершенно непредсказуемы. Правда, может воз­никнуть вопрос о целесообразности обращения к оракулам, если нет уверенности в правильности прогноза. Дело в том, что существуют психологические вероятности, которые Паули однажды назвал «ката­логами ожидания» (Erwartungskataloge). Это означает, что сущест­вует перечень предполагаемых событий и расчет вероятности в физике осуществляется в его рамках. Нельзя утверждать, что следу­ющий эксперимент приведет к заранее известному результату, но справедливо утверждение, что результат будет до определенной степени известен вероятности и не выйдет за ее пределы. Поэтому сегодня расчет вероятности представляет собой перечень предполо­жений (или ожидаемых результатов).

Можно провести сравнение с оракулом. Допустим, получено определенное число из И Цзин, т. е. перечень психологических собы­тий, включая синхронию. Если анализанду выпала гексаграмма «слом машины», означающая разрушение или угрозу разрушения ментальной структуры сознания, это всего лишь означает, что при наличии синхронистического события оно будет качественно при­надлежать этому пределу, и не может означать, например, то, что именно в этот день анализанд встретится со своей будущей невестой. Если с ним произойдет нечто подобное синхронистическому событию, то только относительно его сознательных изменений, но точно предсказать, что же именно произойдет, невозможно. В этом отно­шении можно сказать, что оракул всегда неточен. Этот аргумент высказывают рационалисты, возражающие против применения ора­кулов. Ибо оракулы всегда дают обобщенную символическую картину, которую, как всякий символ, можно интерпретировать по-разному.

Людей, склонных к точным формулировкам, оракулы раздра­жают своей неопределенностью, суеверные люди видят в них после­довательность и после происшедшего события утверждают, что о нем говорилось в прорицании. Можно сказать, что в связи с туманностью высказывания называния оракула может случиться практически все, что угодно но это ошибочное утверждение, рожденное предрассудком, является чисто эмоциональным аргументом и справедливо лишь в том отношении, что предсказание страдает некоторой неточностью. Подобно физику который не может с точностью определить результат единичного эксперимента, оракул не может с точностью предсказать психологическое событие. Он может дать «перечень ожидаемого», содержащий образ качественного поля событий и пред­сказать, что случай произойдет именно в пределах этого поля. Существующую психологическую вероятность Юнг назвал коллективным бессознательным.

Ввиду того, что человеческая глубинная психологическая струк­тура формируется с помощью архетипов, что соответствует коллек­тивным образам (паттернам) поведения, все люди в определенных ситуациях имеют сходное поведение. Например допустим, что племя находится в затруднительной ситуации и не может найти из нее выход пи с помощью сновидений, ни с помощью здравого смысла. В этом случае высока вероятность констелляции в бессознательном архетипа героя, или спасителя, так как для преодоления возникших трудностей требуется необычное психологическое усилие и мобилизация сверхчеловеческих «психических способностей». Индивиду могут присниться, например, героические деяния или фрагменты героиче­ского мифа, и тогда можно осуществить проекцию образа героя.

Подобное произошло, когда немцы проецировали образ героя-спасителя на Гитлера. Это было время ужасающего всеобщего кри­зиса, как психологического, так и экономического. События происхо­дили в годы, предшествовавшие Второй мировой войне, в условиях жесточайшей безработицы и инфляции, а также полной интеллекту­альной и религиозной дезориентации. В некоторой степени верно, что единственным выходом в этих трудных условиях могло быть резкое изменение ориентации. В бессознательном была мобилизована идея вождя-героя, спасителя и спроецирована на криминального пси­хопата, что привело к краху. Действительно, в 1923 году немцы создавали литературные произведения, осуществляли свои мечта­ния, что свидетельствует о том, что в таких необычных и трудных условиях в коллективном бессознательном констеллировался архе­тип героя-спасителя. Если бы проекция была направлена на одарен­ную, нравственную личность, можно было бы вывести народ из труд­ного положения, но случилось иначе. Это всего лишь один пример, показывающий, что существует психологическая вероятность в архетипическом слое души и прогнозирование событий. По-моему, про­рицающие оракулы представляют попытку войти в контакт с дина­мической нагрузкой архетипической констелляции и дать читаемый паттерн того, что она собой представляет.

Как я уже говорила в предыдущей лекции, в основе расчетов вероятности фактически и исторически лежит архетип игры. Архети-пическая идея лежит в основе как оракула, так и современного экспе­римента. Поэтому следует вкратце рассмотреть аспекты игры, и в частности игры в кости.

По представлениям древних, верховное божество изначально обладало способностью все сосчитать, сознательно интегрировать бесконечность натуральных чисел, на основе этого, можно утвер­ждать, что все символы Самости обладают этой способностью. Например, в «Бхагавад-гите» Господь Кришна говорит: «Я есть игра в кости, Я - Самость, сидящая в Сердце Существ, Я - Начало и Середина, и Конец всех существ. Я - Вишну, сияющее Солнце среди сияющих существ». А в «Шатапатха-Брахмане» Аюр-Веда бог огня Агни говорит то же самое о себе. Священник бросает кости со сло­вами молитвы, в которой бог огня Агни представляется в виде игро­вого поля, а горящие угли в виде игровых костей.

Юнг цитирует и комментирует эти тексты в книге «Философское Древо»: «Оба текста соотносят свет, солнце и огонь, а также бога, с игрой в кости. Аналогично и в «Атхарва-Веде» говорится о блеске, который содержится в колеснице, в игральных костях, в силе быка, в ветре» и т. д. Яркость выражений соответствует идееманы и поэто­му означает нечто, обладающее ценностью эмоций и чувств. Интен­сивность эмоций имеет большое значение и поэтому идентифициру­ется с самыми различными факторами: с дождем, бурей, огнем, силой быка и страстью к игре в кости, ибо, как утверждает Юнг, «в интен­сивности эмоций игра и игрок совпадают».

Именно интенсивностью эмоций, охватывающих человека в про­цессе игры, объясняется то, что он становится, образно выражаясь, самой игрой. Каждый истинный игрок погружается в игру с головой, он весь в ожидании того, чтобы кости расположились определенным образом. В этом заключается его величайшая радость. Человек живет, пока играет. Человек настолько живет в игре, что племенные люди, например, играют на своих детей и жен, или даже на свою голову. Ход мыслей таков: если у меня выпадет шестерка, то я могу отрубить твою голову, а если ты выбросишь шестерку, то ты можешь лишить головы меня. И они делают это! Такое часто встречается среди индейцев Северной Америки, которые иной раз играют на все свое имущество: жен, детей, лошадей. Они покидают игровое поле, сохранив только свою жизнь, хотя порой даже ее ставят на кон. Дан­ный пример доказывает то, что срабатывает некий архетип.

Согласно высказыванию философа Гераклита, Эон (duree creat-rice- время созидания, вечное, созидательное, божественное Время, что соответствует греческому значению слова Эон) является мальчи­ком, играющим в настольную игру; мальчик управляет космосом. Здесь мы также встречаем образ божества энергии, ибо Гераклит полагал, что мировая энергия - это огонь, превращающийся в мате­рию, дух, во все сущее, и управление этой энергией находится в руках играющего ребенка, божественного мальчика.

Этот пример иллюстрирует взаимосвязь между психической энергией и игрой. Когда бог, т. е. архетип Самости, дух бессознатель­ного, играет, он создает судьбу, ибо последнее является синхронисти­ческим явлением. Именно поэтому человек пытался с помощью арифметики и числовых оракулов познать игру божества. Божество играет с реальностью, а человек пытается исследовать ее, используя при этом числовые методы.

Ричард Вильгельм описывал принцип использования И Цзин таким образом. Содержание Книги Перемен можно сравнить со все-пронизывающей схемой электросети. Она не засветится до тех пор, пока человек, задающий вопрос, не установит контакт с определен­ной ситуацией. Поэтому перед постановкой вопроса следует сначала определить, что именно человек хочет знать, о чем хочет спросить. Таким образом человек вступает в контакт со своим бессознательным п пытается с его помощью обосновать вопрос. После того как связь между вопросом и конкретной ситуацией установлена, схема вклю­чается, электрический ток поступает и на короткий момент ситуация освещается.

Это, конечно, всего лишь аналогия, которую использует Виль­гельм, чтобы проиллюстрировать процесс, происходящий в случае обращения к Книге Перемен. Однако весьма характерно, что Виль­гельм представляет себе существование огромной схемы, вбираю­щей в себя сеть возможностей. Задавая вопрос, человек нажимает на электрический включатель, после чего освещается определенная часть сети. Это, естественно, имеет отношение ко всей системе китайского мировоззрения.

В китайском языке слово, означающее арифметику, вычисления, имеет два корня. В старых текстах слова «вычислять» и «прорицать» так близки по значению, что невозможно определить, какое из них имеется в виду. Можно встретить тексты, где, напри­мер, говорится, что такой-то мастер был великим специалистом по Суан-Шу и мог предсказывать смерть друзей с точностью до одного часа. Теперь мы можем сказать, что «такой-то мастер был великим прорицателем» или же «он был великим математиком», ибо в те времена математик был и астрономом, и астрологом. Все математи­ческие знания использовались в Китае только для прорицания, и слово Суан-Шу обозначало оба понятия. Другим корнем слова, обо­значающего «вычисления», является Ши. «Ши» в первона­чальном значении изображает небо - солнце, луну и звезды - три линии. Этот рисунок указывает на определяющее влияние неба на земные события.

В старину китайцы верили в то, что небеса, звезды и созвездия влияют на земные события. Это обозначалось символом Ши, изобра­жающим божественное влияние, которое оказывает воля неба, или Тао в китайской философии, на земные ситуации. В наше время сим­вол Ши переводится как «проявлять, делать очевидным, объявлять», иными словами, объявлять тайную божественную волю, Тао. Одно­временно этот символ означал вычисление. Для самобытного китай­ского мышления арифметика была всего лишь средством прорицания или отгадывания божественной воли с помощью чисел, что продолжалось вплоть до недавнего времени.

Данное Вильгельмом описание И Цзин как подобия схемы электросети в которой освещается некая проблема, не является случайным. Вильгельм настолько проникся китайским образом мышления, что даже используя какую-либо спонтанную аналогию, всегда делал это на живое китайских условий. В первой лекции мы отмс­тили, что китайцы давно использовали натуральные числа, а точнее, комбинации чисел, такие, как Лоу Шу или Хоу-ту, то есть то, что в современной математике называется матрицами. Вычисления с использованием целого блока чисел, расположенных в определен­ном поле, нашли применение в западной математике только после открытия фран­цузским математиком Эваристом Галуа (Evariste Galois) так называемого поля Галуа. На основе этого математики видо­изменяют и переставляют группу, состоя­щую обычно из четырех чисел. Эти поля Галуа используются в различных формах математических расчетов. Идея матриц, или, можно сказать, числовых полей, все глубже проникает в современную математику. Китайцам была изве­стна эта идея, но они ее не развивали, хотя изначально пользовались матрицами в вычислениях. Это соответствовало архетипической идее поля. Концепция поля применяется практически во всех отрас­лях современной науки.

В современной геометрии, например, пространство определя­ется как множество, в котором могут быть установлены взаимосвязи. Таково и современное математическое определение поля, которое, Ланселот Л. Уайт обобщенно называет сетью взаимосвязей в любой ситуации. Например, на уровне элементарных частиц для поля характерна тенденция занимать определенные упорядоченные пози­ции без хаотического перемещения. Как отмечает Уайт, это не кон­цептуальная схема, а активный фактор: электродинамическое поле организует частицы и активно создает порядок. Наилучшим обра­зом это можно описать с помощью матрицы.

Хотелось бы представить новую идею, не встречавшуюся у Юнга, но, по моему мнению, вполне очевидную. А именно концепцию поля для исследования того, что Юнг назвал «коллективным бес­сознательным», поля, в котором единственной активированной точкой был бы архетип. Уилер, например, определяет материю как электродинамическое поле, в котором активизированными точками являются частицы. Мы предлагаем обратиться к гипотезе, согласно которой коллективное бессознательное представляет собой поле психической энергии, а активизированными точками являются архе­типы. И таким же образом, как определяются соотношения в физиче­ском поле, они могут быть определены в поле коллективного бес­сознательного.

Например, возьмем архетип мирового древа или Великой Матери, которые весьма часто объединяют. В гробнице царя Египта Сета I изображено мировое древо, из ствола которого пьет царь. Древо изображает космическую мать, питающую царя. Или, напри­мер, существуют саги, согласно которым души неродившихся мла­денцев живут в тени мирового древа, откуда их возвращают на землю, где они и рождаются. Итак, древо представляет собой своего рода материнское чрево, в котором земля черпает искру жизни для неро­дившихся детей. Существует множество мифов, согласно которым солнце рождается каждое утро из древа или же описывается как золо­тое яблоко на древе жизни. Иными словами, солнце - плод миро­вого древа. Древо также сравнивается с источником. В большинстве мифов фигурирует источник, находящийся под мировым древом, род­ник, дающий жизнь.

Источник часто представляет собой своего рода материнское чре­во Великой Матери и обладает женскими, материнскими свойствами. Великая Мать связана и с представлениями о смерти. Например, на днище египетских гробов изображалась Исида, а на крышке - Нут; умерший находился в объятиях Великой Матери. При захоронении человека укладывали в положение эмбриона, что, по-видимому, свя­зано с представлением о том, что человек возвращается в чрево матери-земли, чтобы потом возродиться.

Итак, Великая Мать является также Матерью-Смертью. В рим­ской мифологии смерть изображалась в виде темной фигуры матери, уносившей своих детей с земли. Древо связано также и с представ­лениями о смерти, у многих народностей захоронения сопряжены с обращением к деревьям. Некоторые северные племена (эскимос, тунгусы, чукчи) гроб с покойником вешают на дерево, возвращая его таким образом матери. Тот факт, что гроб в большинстве случаев изготавливался из древесины, является символом, ибо дерево мать, принимавшая умершего и сулившая ему возрождение.

Представление о смерти также связано с источником. Существуют саги, в которых описано как человек прыгает в источник и попа­дает в царство мертвых, в подземный мир.

Иногда ствол дерева символизировал фаллос, поэтому дерево не только Великая Мать, но и отец. Например, некоторые ацтекские племена представляли свое происхождение как выход всего пле­мени из сломанного ствола дерева. Возможно, вы видели средневе­ковые изображения сновидения Авраама, который лежит в постели, а из его пениса вырастает дерево, ветви которого символизируют предков Христа. Дерево - это фаллос и символ отцовства. Великая Мать также наделена фаллическими символами: метлы, огромные носы и т. п.

При хорошем знании мифологии можно получить полную кар­тину всевозможных архетипов. Всегда можно обнаружить легенду или сагу, в которой соединены два архетипа в новую форму. Трагедия заключается в том, что люди, пишущие на мифологические темы, этого не осознают, выбирая какой-то один излюбленный мотив, например мотив солнца, и потом интерпретируют все мифы с этой точки зрения. Затем приходит другой человек и говорит, что все свя­зано с луной. В то же время Мангарт (Manhardt) утверждает, что во главе всего стоит бог растительности, связанный с деревьями. Для Эриха Ноймана (Erich Neumann) главной была уроборическая мать и т. д. Китайцы сказали бы, что если ты потянешь за корешок одной травинки, ты вытянешь весь луг; именно это Юнг называет загрязне­нием архетипических образов.

Все архетипы влияют друг на друга. Поэтому, по моему мнению, вполне целесообразно использовать идею поля применительно к кол­лективному бессознательному. Тогда можно сказать, что бессозна­тельное - это поле, в котором активизированные точки являются архетипами, между которыми можно установить взаимосвязь. Архетип Великой Матери я выбрала совершенно случайно. С таким же успехом я могла бы выбрать архетип солнца и сформировать вок­руг него так называемое поле.

Вопрос заключается в том, является ли коллективное бессозна­тельное произвольным случайным паттерном архетипов или же оно упорядочено? Юнг считал, что среди различных архетипов сущест­вует один, который содержит в себе все остальные и ими управляет; это архетип Самости. Поэтому следует конструировать такое мате­матически упорядоченное поле, в котором архетип Самости нахо­дится в самом центре. Можно сказать, что этот активный центр регу­лирует соотношения всех архетипов и создает определенный матема­тический порядок полю коллективного бессознательного В своей книге «Эон» Юнг сконструировал нечто иное, считая, что наилучшим вариантом для математической модели архетипа Самости явля­ются четыре двойные пирамиды, заключенные в кольцо.

Рис. 2. Поле соотнесенных архетипов

Данную модель Самости Юнг пытался обосновать с помощью мифологического материала. Интересно то, что, поставив в одну линию числовой порядок Хоу-ту (рис.3, с. 12)исчитая1,2,3,4 5до середины, 6, 7, 8, 9,10 до середины и т. д., всегда придется возвра­щаться по этой линии к одному тому же центру. Если определить центр: О, 5,10, то получится двойная пирамида: 0,1,2, 3,4, 5 - 5,6, 7, 8, 9,10 (рис. 9). Перед нами математическая модель Юнга пред­ставленная в «Зоне». Китайская Хоу-ту отражает тот числовой ритм который Юнг обнаружил в совершенно иной связи и определил как ритм архетипа Самости.

Это не удивительно. Если посмотреть на арифметический аппа­рат большинства методов прорицания, то станет очевидным, что все они содержат этот ритм с некоторыми изменениями. Можно было бы назвать его числовым ритмом Самости, являющимся основным методов прорицания. Например, геомантия на том же числовом ритме, что и И Цзин, только в обратном порядке. Динамически процессы в геомантии представлены четверкой, а результаты – триадой, а в Китайских методах наоборот. Это различие связано с особен­ностью ментально стей.

Рис. 3

Китайца не интересует, что ему надлежит делать; его интересуют в первую очередь ситуации и возможность действовать при полном осознании этой ситуации. Европеец же считает, что необходимо дей­ствовать в любом случае, не задаваясь вопросом, какова ситуация, ибо у него экстравертный характер. Его также интересует, к чему приведет ситуация, или на что она похожа. У китайцев все обстоит наоборот; они живут идеей целостности, и действием для них являет­ся то, что происходит. Однако и те, и другие используют одинаковые числовые ритмы, которые могут быть названы и числовым ритмом Хоу-ту, и числовым ритмом конструкции Юнга, являющейся рит­мом Самости.

Мы можем определить коллективное бессознательное как поле психической энергии, активные точки которого представляют собой архетипы; это поле упорядочено, его доминантой являются числовые ритмы Самости, триады и кватернионы. С помощью числовых оракулов и методов прорицания человек пытается опре­делить процесс развития архетипа Самости. Юнг отмечает, что Самость - это вечный процесс омоложения в кольце четырех двой­ных пирамид.

Юнг сравнивает это с углеродно-азотным циклом солнца: оттал­киваются одни частицы атома и притягиваются другие, обновляя тем самым тот же атом. Атом словно отдает одни частицы и принимает другие, восстанавливая при этом свою форму, т. е. постоянно само­обновляясь.

Наблюдая архетип Самости, можно сказать о нем то же самое, ибо он не статичен, а находится постоянно в процессе самообновле­ния, заданном определенным ритмом. Это поле коллективного бес­сознательного, поэтому можно утверждать, что методы прогнози­рования являются попытками обнаружить с помощью чисел ритм Самости в конкретный момент. Обращение к И Цзин, говорит Юнг, подобно взгляду на часы, которые отсчитывают вселенское время, чтобы человек мог определить свое местоположение во времени, пока оракул описывает внутреннюю и внешнюю ситуацию, что позво­ляет человеку в дальнейшем влиять на обстоятельства.

Мы сделали предположение, что изобретатели методов прори­цания использовали натуральные числа для того, чтобы исследо­вать ритмы Самости. Следует задаться вопросом, как числа соотно­сятся с энергией, числа, которые всегда используются для определе­ния энергетической ситуации в коллективном бессознательном. Почему используются натуральные числа, а не какие-нибудь иные средства?

Чтобы узнать это, нам необходимо обратиться к понятию энергии. Как отмечает Юнг в работе «О природе психического», концеп­ция энергии имеет свои корни в древней концепции маны, что озна­чает крайне сильное впечатление. Когда что-то производило огром­ное впечатление, оказывая психологическое воздействие, т. е. нано­сился психологический удар, древние люди говорили, что это мана, или мунгу.

Поэтому первоначальное представление об энергии в большей степени соответствовало идее психологической интенсивности. Отсюда постепенно выводилась физическая концепция энергии.

Слово «энергия» воспринималось Аристотелем или, например, Гераклитом как понятие, вызывающее ряд мифологических ассоциации Для Гераклита это был мировой огонь, психо-физический фактор, Современный создатель научной концепции энергии, Роберт Майер, обратившись к старым понятиям мунгу или мана, изменил определе­ние, придав ему форму, которая могла использоваться в науке. В сов ременной физике это совершенно абстрактная концепция, которая имеет ценность постольку, поскольку энергия поддается количест­венному измерению.

Физик Эддингтон, например, утверждает, что в физике современ­ное понятие энергии пришло на смену понятию материи и является тем, что поддается количественному измерению и описанию с помо­щью расчетов вероятности. Другие аспекты изначальной психо-физической концепции были исключены Эддингтоном. Но были взяты на вооружение Юнгом, который создал идею психической энергии. Мы даже можем рассматривать психологические процессы как процессы энергетические, подчиняющиеся определенным законам. Например, известно, что индивид представляет собой относительно замкнутую систему, позволяющую сохранять энергию. Следовательно, если он испытывает недостаток сознательной энергии можно предположить ее наличие в бессознательном, и наоборот. При этом принимая во знимание то, что количество психической энергии у каждого инди­вида более или менее одинаково. Следовательно, если она исчезает 6 одной форме, она появляется в другой. Эта идея оказалась весьма плодотворной.

Однако Юнг полагал, что психически энергия не поддается количественному измерению; ее можно измерить только с помощью чувственных впечатлений. Допустим, что некий анализанд входит а кабинет и совершенно спокойным голосом рассказывает о чем-то, сохраняя самоконтроль, позволяющий ему подавлять эмоции. Вос­точные люди, например, могут рассказывать ужасные вещи с неиз­менной улыбкой на лице й совершенно ровным голосом. Тем ни менее, если вы отличаетесь чувствительностью, вы почувствуете себя Так, как будто испытали сильный удар.

Некоторым людям свойственны негативные проекции и чувство жесточайшей ненависти. Тогда они решают, что об этом следует рас­сказать аналитику, и сделать это нужно пристойно. Обращаясь ко мне, они говорят следующее: «Сегодня я должен рассказать о своем сопротивлении. Надеюсь, я не оскорблю вас этим. Я осознаю, что это проекция, но мне хочется поговорить с вами об этом». Такое обращение может оказаться трогательным, вполне разумным и психологически оправданным. Анализанд, рассказывающий о том, что у него накопилось против аналитика, наносит не очень сильный удар, но, например, иногда я испытываю от этого ощущение, подоб­ное ощущению от физического удара. Удар ощущаешь даже в том случае, если негативная энергия полностью сдерживается анализандом. Видели ли вы когда-нибудь устремленный на вас полный нена­висти взгляд? Ничего не подозревая, посмотрев на группу людей, можно заметить человека, который пристально смотрит на вас. Ощу­щение от этого похоже на сильный удар.

Читая лекции, я порой замечаю, что постоянно бессознательно обращаюсь к конкретному лицу среди находящихся в лектории и направляю на него энергию, ощущая с ним связь. Не обязательно испытывать особую симпатию к этому человеку, чтобы было такого рода притяжение. По-видимому существует тенденция обращаться к тем слушателям, которые страстно заинтересованы в теме, и пред­ставлять, что именно тобой интересуются, и естественным образом следовать им навстречу. Мне кажется, что большую роль в этом играет сила внимательности слушателя, а не личная симпатия к нему. Сказанное иллюстрирует возможное ощущение психиче­ского напряжения, которое, ощущая, не измерить, ибо нет такой аппаратуры.

Многие могут возразить и привести в пример гальванометр, поз­воляющий измерять силу психического напряжения, однако резуль­таты этого не достоверны, ибо в эксперименте можно измерить не психическую напряженность, а лишь физическое напряжение. Чело­век существует в физическом пространстве, ибо он измеряет физиче­ский фактор (физиологическую реакцию, вызванную психическим напряжением) с помощью физических средств. Это дает ему абсо­лютно точную информацию, ибо физиологическая реакция эквива­лентна психическому напряжению, что можно совершенно досто­верно определить; но при этом фактически невозможно измерить психологический фактор. До настоящего времени отсутствовала воз­можность измерения психической энергии.

При измерении мы пользуемся определенными числами. Число означает количество; например, число пять обозначает, что имеется пять яблок. Для нас это абсолютно очевидный факт. Если обратить­ся к первоначальному использованию чисел, то можно сказать, что этот взгляд совершенно односторонний. Очевидно и естественно, что число означает количество, однако в своей исходной форме оно также означает качество или паттерн какой-то структуры. Этот подход был утрачен; и на протяжении развития теории чисел на Западе, и в современной математике число означает только количество. Естественно, что, используя число для измерения количества, мы не можем его использовать для измерения психиче­ской энергии, так как последняя в своей сущности выражается через качество. Это качественный фактор. Поэтому Юнг утверж­дал, что психологическую энергию можно измерить только с помо­щью чувств.

С помощью чувства, но не мышления, мы получаем информа­цию о качестве вещей, является ли какой-то предмет приятным или неприятным, опасным или безопасным, угрожающим или не угро­жающим. Мы выражаем качества через прилагательные. Люди, использующие множество прилагательных, окрашивают речь своими чувствами, в отличие от людей, относящихся к думающему типу и использующих в своей речи незначительное количество прилага­тельных, но большое количество существительных. Последний тип людей заинтересован только в определении предметов и игнорирует их качество. Когда человек ощущает направленный на него взгляд, он чувствует не только сильное воздействие, но даже различает, явля­ется ли оно враждебным или дружественным. При этом отсутствует рациональное объяснение. Если его обвинят в том, что он сошел с ума и говорит ерунду, то человек не сможет дать разумного объяс­нения, ибо это - выражение чувства.

Естественно, что в таких ситуациях не исключен самообман и допустимы ошибки. При отсутствии враждебности может пока­заться, что она налицо. Что-то может показаться важным, а на самом деле может не играть значительной роли, тогда как важный факт может остаться незамеченным. Поэтому на чувства нельзя пола­гаться безоговорочно. Подобно всем функциям, это своего рода сиг­нал, который может оказаться ложным, однако таков единственный путь, позволяющий ориентироваться в мире качества.

Посмотрим, что происходило на другом конце земного шара, в Китае. Там теория чисел развивалась столь же односторонне, однако число служило для описания качества, а не количества. Конечно, китайский каменщик или плотник тоже использовали число для изме­рения, но полагали, что это самая незначительная функция числа. Интерес представляет тот факт, что число отражает качество ситуа­ции, или совокупности, по определению Гране.

Вернемся к вопросу синхронистического восприятия китайцев. В первой лекции я говорила, что в древности китайцев не интересо­вала причина события, поскольку у них отсутствовало линейное восприятие времени. Например, мы утверждаем, что сарай сгорел потому, что в нем играли дети спичками. Они играли в сарае, так как мать выгнала их из дома, будучи в плохом настроении из-за того, что отец ударил ее по голове; в итоге, причиной того, что сгорел сарай послужило то, что папа ударил маму. Это причинно-следст­венная цепочка, которой придерживаются при полицейском рассле­довании (А, В, С, D). При рассмотрении фактов мы всегда пытаемся выяснить причину происшествия и на основе этого реконструируем последовательность событий. Это причинно-следственная зави­симость, которую до конца 19 века рассматривали как закономер­ность, хотя в наше время известно, что она существует всего лишь как вероятность. Китайцы, задав вопрос, что может происходить последовательно, исследовали совокупность внутренних и внеш­них событий. На рис. 1 проиллюстрирован такой подход - отдель­ные события сгруппированы в соответствии с определенным момен­том времени.

Существует представление, согласно которому беда не прихо­дит в одиночку, за одним несчастным случаем непременно следует второй и третий. В связи с этим некоторые люди считают, например, пусть уж после двух происшествий произойдет третье, чтобы прерва­лась цепь несчастных случаев.

Европейцам присуще своего рода суеверное отношение к следу­ющей друг за другом череде событий, в отличие от китайцев, кото­рые полностью концентрировали свое внимание именно на этом вопросе. Так, в китайских исторических хрониках сообщается, что в год дракона императрица убежала со своим возлюбленным, татары совершили набег на страну, случился неурожай, а в Шанхае была эпидемия чумы. В следующем году, году тигра, императрица, рас­каявшись, вернулась, и в том же году из озера Тунгтинг вышел дракон, которого предстояло изгнать, после чего произошли дру­гие события. Так писалась история, и это не было простым переч­нем фактов.

Естественно, западные историки с презрением относились к такому методу написания истории, он был им непонятен. Они утверждали, что смехотворно собирать и классифицировать случайные факты, и считали это идиотизмом. Однако для китайского читателя дело обстояло иначе. Для него описание происшедшего в год дракона было исчерпывающим. Он был «констеллирован» в тот момент и интуитивно видел события, которые неизбежно должны были произойти одновременно.

Люди западного мышления с трудом осознавали наличие взаи­мосвязанности событий. Если в коллективном бессознательном кон­стеллирован определенный архетип, то считается, что определенные события происходят одновременно.

В истории давно подмечено явление синхронии. Например, уче­ным совершено открытие или изобретение, важное для всего чело­вечества. В это же самое время, независимо от него, у ряда дру­гих ученых появляется точно такая же идея. Или же одинаковое изобретение совершается двумя людьми, друг о друге не подозрева­ющими. Уместно ли в этом случае говорить о плагиате, о вероят­ности того, что ученые знали друг о друге и могли похитить изоб­ретение друг у друга. Во многих случаях отсутствие связи между двумя людьми может быть доказано, однако не просто доказать, каким образом два исследователя обнаружили один и тот же факт в одно и то же время. И мнение китайца, и мнение западного чело­века на этот счет совпадают.

С психологической точки зрения это не столь уж удивительно. Определенные вопросы и психологические проблемы возникают и группируются, так сказать, в соответствии с духом времени. Интел­лигентные люди, задаваясь одним и тем же вопросом, размышляют определенным образом и приходят к одинаковым результатам, что обусловлено констелляцией архетипа в коллективном бессознатель­ном. В настоящее время в коллективном бессознательном констеллируется архетип совершенного человека, антропоса. Многие собы­тия, о которых, например, читаешь в газетах, указывают на один и тот же фактор, говорящий о том, что данный архетип конетеллирован и проявляется в многообразных формах.

Китайцы, осознавая это интуитивно, полагали, что лучший спо­соб писать историю - создавать реалистичную картину определен­ного отрезка времени, собирая все совпадающие события, которые в совокупности иллюстрируют архетипическую ситуацию в описыва­емое время; это соответствует идее поля. Таким же образом китайцы используют числа. Число дает информацию о связанной во времени совокупности событий. Число есть архетипическое представление, или идея, содержащая как количественный, так и качественный аспекты.

Поэтому, прежде чем рассматривать проблему прорицания в целом, нам придется пересмотреть наш взгляд на числа и на мате­матику. Тогда будет возможным обратиться к некоторым другим факторам, например, к тому что человек в настоящее время не может измерить, а может оценить лишь с помощью чувства.

В Китае число фактически сообщало информацию о чувствах и этике. Оставим на некоторое время свое ошибочное представление о том, что существуют поступки хорошие или плохие, ибо это неправда, и допустим, что этичность поступка определяется тем, кто его совершает и в какой момент. Разумеется, и с этим можно поспо­рить! Возьмем, к примеру, убийство. Вы можете сказать, что убий­ство всегда преступление, но я могу возразить, напомнив вам о Виль­гельме Телле; или как можно было бы отнестись к человеку, который застрелил бы Гитлера в 1935 году? Разве его не назвали бы человеком высокой нравственности и величайшим героем? Разве оценка убий­ства не определяется тем, кто его совершает, когда и при каких обсто­ятельствах? Чувства могут протестовать, говоря, что, это нельзя отнести к убийству, это нечто иное. На самом же деле это убийство, ибо один человек убил другого.

Очевидно, что не существует объективного добра и зла; каж­дый чувствует по-разному, в зависимости от того, кто и что совер­шает, при каких обстоятельствах. Все зависит от чувства меры. Если аналитик сообщит анализанду какую-либо неприятную новость, то сила воздействия будет зависеть от некоторых обстоя­тельств. Если она чрезмерна, то может вызвать упрямое сопротив­ление анализанда, и сообщение будет блокировано; если же сооб­щить осторожно, не оказывая давления на анализанда, то вероятнее всего, что он выслушает аналитика без возражения, поскольку сооб­щение не произведет должного впечатления. Необходимо предва­рительно обдумать, как преподнести ту или иную информацию; ведь от правильности действий зависит интенсивность эмоций. При избыточном эмоциональном напряжении достигается блокировка собеседника, а при излишней мягкости все войдет в одно ухо, а вый­дет в другое.

Юнг, например, считал, что люди, страдающие психозом, нуж­даются в электрошоке, но возражал против его механического применения; он полагал, что сам должен нанести удар, накричав на пациента или ударив его по голове, поскольку тогда аналитик сможет оценить сам силу удара, необходимого для того, чтобы пробудить данную личность. Когда люди находятся в состоянии эмоционального потрясения, единственный способ предотвратить потерю сознания - нанести им словесный или физический удар. Но все зависит от чувства меры. Вы интуитивно определяете степень необходимого повышения голоса или, если вы имеете дело с чувствительным чело­веком, степень понижения голоса (вплоть до шепота), которым вы сообщите ужасную новость, заключив ее умиротворяющим заявле­нием, например: «Ну, ничего страшного, всем бывает плохо», и т. п. Все зависит от чувства меры.

Чувство всегда соприкасается с мерой («чувство меры»), так почему бы ему не соприкасаться с числом? Даже если слушатель после этого бледнеет и оказывается в полном шоке. Все это оказы­вается в границах чувства - чувствующая функция дает и инфор­мацию и меру.